О том, что гомосексуальный брак, заключённый за рубежом, никогда не будет признан в России и что для этого вам не понадобится прибегать ни к сверхимперативным нормам (ст. 1192), ни тем более к публичному порядку (ст. 1193).

Хотелось бы развенчать ещё один юридический миф, набравший силу в России. Будто бы всё так в богохранимой, сцуко, устроено, точнее запущено, что ст. 158 Семейного Кодекса

в силу односторонней коллизионной привязки ведёт-де к ст. 14 СК,

а та не называет в числе обстоятельств, препятствующих заключению брака, однополость его участников.

Нет, деточки. Нет, милые. Это не так. В богохранимой всё правильно устроено, и даже если запущено, то тоже правильно. Неправильно устроено/запущено в вашем рвущемуся к свету знаний ГМ, что нормально и что мы сейчас полечим. Прилягте.

Видите ЛИ какое дело. Вам надобно знать хотя бы вот такую малость об МЧП, хотя малость эта, без сомнения, может перевернуть вашу, как вы сами говорите, «картину мира» попой вверх, к лесу передом. Поделом.

Любое правоприменение в МЧП (по крайней мере в классическом смысле «преодоление конфликта законов»), прежде чем дойти до применения материальной нормы избранного правопорядка, должно пройти два этапа.

Это 1) квалификация понятий и 2) определение компетентного правопорядка с помощью коллизионного правила.

То есть для начала просто примите то, что вам нельзя трогать ст. 158 СК, как и любую другую коллизионною норму до тех пор, пока вы бесповоротно не разобрАлись (не не разобралИсь) с квалификацией понятий. Если не хрономертически, то логически и вообще когнитивно — именно так.

А теперь я вам слегка погружу этой самой квалификацией.

Проблема квалификации понятий — одна из самых сложных в МЧП — заключается в неочевидности prima facie выбора «языка» (то есть системы означивания) права, средствами которого следует прочитать возникшее между сторонами правоотношение или его элементы. Сделать же это необходимо потому, что квалификация понятий позволит отнести нужный элемент правоотношения к тому или другому таксономическому разделу применимой далее коллизионной системы (на странном жаргоне МЧП эти разделы именуются «статутами»).

Строго говоря, означивание обстоятельств дела на языке применимого права — то есть уяснение юридического значения, прежде всего для целей отнесения к соответствующему структурному разделу, предмета рассмотрения, — имманентно логической цепи любой правоприменительной деятельности. Это нужно сделать даже прежде того, чтобы решить, какой вопрос права подлежит разрешению, то есть ещё до конструирования большой посылки правоприменительного силлогизма.

В обычном случае это прочтение осуществляется на языке собственного права суда, коль скоро это право ему и придётся применять. Но в МЧП суду предстоит применять коллизионную норму.

С одной стороны, коллизионная норма всегда является «своей», нормой своего для суда правопорядка, и суд всегда будет, поэтому, истолковывать её в значениях своего права. Это делает целесообразным квалифицировать понятия, означивать факты дела, означающими, задаваемыми контекстом коллизионного регулирования, то есть — соответствующими положениями своего для суда права (lex fori).

С другой, впереди, после решения коллизионной проблемы, у суда материально-правовое разбирательство дела, осложнённого иностранным элементом, и это придётся делать на основании материального права, которое легко может оказаться (если такова будет привязка избранной коллизионной нормы) иностранным. Это и даёт почву для постановки проблемы квалификации понятий: неочевидно, что она должна осуществляться на языке (то есть в семантике) своего права. Особенно же это неочевидным становится тогда, когда есть основания думать, что отношение в целом или подлежащий разрешению вопрос материального права будет подчинён не собственному праву суда.

Каковы подходы к разрешению проблемы квалификации понятий?

В доктрине традиционно различают три подхода к решению проблемы: 1) квалификация на основании lex fori. Аргумент «за»: просто и удобно. Но для меня важнейшим аргументом является то, что следующим за квалификацией правоприменительным действием суда станет применение коллизионного правила, которое, снова повторим, всегда должно истолковываться на языке своего правопорядка. Ситуация, когда квалификация была осуществлена путём означивания средствами чужого права, пусть бы впоследствии и подлежащего материальному применению, и в результате суд констатирует присутствие юридического явления, неизвестного правопорядку, коллизионная норма которого будет, как итог такой квалификации, применяться, мне представляется нелепой; на мой взгляд, даже если это явление имеет какие-то аналоги с правопорядком коллизионной нормы, в том числе имеет совпадающие (в переводе) термины с терминами коллизионной нормы, обоснование такими аналогиями выбора коллизионной формулы выглядит очень неубедительно. Аргументом «против» lex fori является, как уже говорилось, то, что до решения коллизионной проблемы нередко удаётся предвидеть, что должно будет применяться иностранное материальное право, и тогда может уже показаться нелепым квалификации по lex fori. Однако я склонен думать, что цепочка «квалификация по праву X —> коллизионная формула права X —> материальное право Y» менее вредоносна для целей применения права Y, нежели для применения права X рассмотренная выше модель квалификации по праву Y с дальнейшим применением коллизионной формулы права Х. Всё дело в том, что коллизионная формула по определению имеет очень значительный объём (гипотезу), и поэтому вероятность того, что в объём коллизионной формулы права X войдёт неизвестное праву Х юридическое явление правопорядка Y (примечание: это не случай с однополым браком), выше, чем обратная дорожка от частного к общему, когда квалификация по праву Y ведёт к насильственному применению весьма относительно сходного с тем разделом иностранного права, к которому относится установленное явление, объёмного правового режима, каким является коллизионный статут.

2) Квалификация lex causae. Здесь всё уже ясно из предшествующего изложения: если заведомо понятно, что будет применяться иностранное материальное право, то кажется логичным провести и квалификацию исходя из его схем означивания. Минусом этой схемы обычно называют нарушение логической последовательности правоприменительной деятельности суда: тот ведь должен дать сначала квалификацию понятий, а потом разрешать коллизионную проблему; однако, как я уже сказал, ещё бОльшим минусом видится необходимость применения после квалификации на языке lex causae более крупного по объёму правила коллизионной нормы на языке lex fori. В любом случае все авторы согласны в том, что было бы полной дикостью провести квалификацию по lex causae, а потом после выбора коллизионной привязки подчинить правоотношение lex fori или праву третьей страны.

3) Так наз. «автономная квалификация». Это когда исследуемое обстоятельство означивается не в семантике противостоящих правопорядков (lex causae и lex fori), а на своём собственном, созданном для этих целей «языке», схемы означивания которого образованы из выявленного судьёй общего, для этих двух правопорядков, содержания институтов, относящихся к данным обстоятельствам. Этот способ квалификации считается наиболее достойным, однако наиболее сложновыкроенным с точки зрения интеллектуальной ресурсозатратности.

Поэтому правильно поступает богохранимое МЧП, устанавливая приоритет lex fori в целях квалификации в ст. 1187 и лишь субсидиарно допуская lex causae. Правила ст. 1187 таковы:

1. При определении права, подлежащего применению, толкование юридических понятий осуществляется в соответствии с российским правом, если иное не предусмотрено законом.

2. Если при определении права, подлежащего применению, юридические понятия, требующие квалификации, не известны российскому праву или известны в ином словесном обозначении либо с другим содержанием и не могут быть определены посредством толкования в соответствии с российским правом, то при их квалификации может применяться иностранное право.

И вот вернёмся к этому случаю с попыткой признания в России однополого брака, заключённого за рубежом в стране, законы которой допускают такие браки, двух российских граждан. Высказывалось мнение, что односторонняя императивная привязка препятствий к вступлению брака к российскому праву, а именно к ст. 14 СК, установленная в п. 1 ст. 158, якобы не срабатывает, поскольку ст. 14 не относит принадлежность лиц, вступающих в брак, к одному полу, к таковым препятствиям, а потому отказать в признании такого брака на территории России можно только на основании сверхимперативных норм или правила о публичном порядке. Однако такое мнение игнорирует этап правоприменения, о котором мы говорим и который предшествует решению коллизионной проблемы — квалификацию понятий. Необходимо дать квалификацию понятия «брак». При квалификации по lex fori российский суд сразу признает, что коллизионная формула ст. 158 неприменима — гомосексуальный брак это что угодно, но не «брак» в российском праве, каковое браком признает исключительно союз мужчины и женщины (п. 3 ст. 1, п. 1 ст. 12 СК). Напомню, что квалификация по lex causae в российском МЧП является восполнительным (субсидиарным) исключением и допустима, только если это сочтёт, в своей дивномудрой дискреционности, целесообразным российский суд, в частности тогда, когда институт неизвестен российскому праву или известен под другим названием. Но если российский суд и в самом деле дойдёт до того, что то, что возникло между однополыми лицами, следует квалифицировать по lex causae, то он поставит себя в крайне сложное положение: соответствующее отношение на основании этой квалификации он признал «браком», однако теперь-то ему придётся применять российскую коллизионную норму ст. 158, которую, не устаём мы повторять, он должен толковать исходя исключительно из положений российского права, а оно, богохранимое, исключает признание браком союза между однополыми лицами. Нет сомнений, что только брак как разнополый союз имел в виду российский законодатель в коллизионной формуле ст. 158, и только так её и может толковать суд. Очевидно, что квалификация по lex causaе приведёт к применению коллизионной формулы вопреки её действительному содержанию, а значит, суд должен, воспользовавшись дискреционной модальностью п. 2 ст. 1187, отказаться от квалификации по lex causae.

Юридическая квалификация фактов в соответствии с пра­вовой нормой и условий ее применения (сферой применения) является одним из аспектов толкования права. Конкретные прие­мы и правила толкования могут быть разными, но все они не должны выходить за пределы правовой системы того государства, правовая норма которого толкуется и применяется. В любом слу­чае результаты толкования правовой нормы не должны противо­речить основным целям и принципам права (как в целом, так и отрасли права) и его нормативным предписаниям.

Применение любой правовой нормы немыслимо без ее толко­вания, которое обязательно включает:

1. установление её смысла и
2. её идентификацию с теми фак­тическими обстоятельствами, в которых (согласно которым) она должна быть приме­нена.

Точно так же толкование сопутствует применению коллизион­ной нормы, которая, как и любая другая правовая норма, состоит из различных юридических терминов и терминологических конструк­ций, или правовых понятий.

Пример

Объем коллизионных норм содержит такие правовые понятия, как «форма брака», «форма завещания», «форма сделок», «недвижимость», «исковая давность», «дееспособ­ность» и т. д.

Юридические понятия составляют основу привязок коллизионных норм: «место совершения сделки», «закон места жительства», «закон постоянного места жительства», «закон суда» и т.д.

Юридическая квалификация коллизионной нормы дается в неразрывной связи с фактическими обстоятельствами, при которых она должна быть применена.

Однако толкование или юридическая квалификация коллизи­онных норм серьезно отличается от толкования других правовых норм. Особенности порождаются тем, что фактические обстоятель­ства, при которых коллизионная норма должна быть применена, связаны с разными государствами и соответственно находятся в правовом поле разных государств.

Пример

Российская гражданка, проживая в России, оформила завеща­ние. Позднее, будучи в Англии, вступила в брак с англичанином и прожила в Англии все оставшиеся годы. После ее смерти суп­руг претендовал на имущество своей умершей жены, находившее­ся в России. Российская нотариальная контора отказала ему в выдаче свидетельства на наследование, сославшись на наличие завещания, согласно которому все имущество умершей россий­ской гражданки переходило сыну от первого брака. Тогда супруг обратился в российский суд с иском о признании своего права на наследование, обосновывая его тем, что по английскому праву последующий брак отменяет предыдущее завещание, сделанное лицом, вступившим в брак. Итак, суд должен выбрать подлежа­щее применению право (российское или английское) и опреде­лить действительность завещания.

Действительность завещания оспорена фактом вступления за­вещателя в брак, т.е. фактические обстоятельства включают в себя и наследственные, и семейные. Какую коллизионную нор­му применить: норму, предусматривающую выбор права по на­следственным отношениям или по семейным? Прежде чем отве­тить на этот вопрос, необходимо дать юридическую оценку дан­ным фактическим обстоятельствам, т.е. дать им юридическую квалификацию: относится ли возможность отмены завещания вступлением в брак к наследственному статуту или к семейному. Но «дать юридическую оценку» или «дать юридическую квалифи­кацию» можно, как указывалось выше, только на основе права. И здесь неизбежно возникает вопрос, по праву какого государст­ва такую квалификацию следует дать?

Российское семейное и гражданское право не знает отмены завещания фактом вступления в брак. Если квалифицировать данные фактические обстоятельства по российскому праву, то они могут быть отнесены только к наследственному статуту, а следо­вательно, для выбора права нужно применить коллизионную нор­му по наследственным отношениям. В соответствии с п. 2 ст. 1224 ГК РФ («способность лица к составлению и отмене заве­щания… определяется по праву страны, где завещатель имел место жительства в момент составления завещания или акта») бу­дет применено российское право, согласно которому завещание действительно и супруг по второму браку не имеет права на спорное имущество.

Если квалифицировать те же фактические обстоятельства по английскому праву, то отмена завещания относится к последстви­ям вступления в брак, т.е. к семейному статуту. Поэтому для вы­бора права, регулирующего спорное отношение, российский суд должен обратиться к коллизионным нормам семейного права. Согласно п. 1 ст. 161 СК РФ (взаимоотношения между супругами определяются правом государства, на территории которого супру­ги имеют совместное место жительства). Компетентным является английское право, по которому завещание недействительно.

Таким образом, можно сделать несколько выводов.

1. Чтобы применить коллизионную норму и выбрать подлежа­щее применению право, необходимо прежде всего толковать, ква­лифицировать коллизионную норму на предмет уяснения содер­жания юридических понятий, из которых она состоит, и их соотносимости с фактическими обстоятельствами, к которым она должна быть применена.
2. Так как выбор права сопровождает процесс регулирования правоотношений, осложненных иностранным элементом, то фак­тические обстоятельства (элементы правоотношения) всегда лежат в праве разных государств. Право разных государств дает одним и тем же фактическим обстоятельствам разную правовую окраску, разную правовую квалификацию.
3. Юридические понятия, из которых состоят объем и привяз­ка коллизионных норм разных государств, могут словесно, по форме совпадать, но иметь разное содержание (выше подробно было рассмотрено одинаковое по форме юридическое понятие «способность лица к составлению завещания», но имеющее раз­ное содержание в английском и российском праве.
4. Одни и те же факты, лежащие в основе конкретного правоотношения международного характера, могут получить разную правовую квалификацию в зависимости от того, с точки зрения права какого государства они будут рассмотрены.
5. Расхождения в содержании словесно одинаковых правовых понятий в праве разных государств порождают еще одну колли­зию — между правовыми понятиями. Это более глубинная коллизия, она возникает между юридическими понятиями, лежащими в основе коллизионных норм каждого государства, которые словесно (по форме) одинаковы, но имеют разное содержание в праве разных государств. Поэтому эту коллизию называют «конфликтом квалификаций».
6. Наличие во внутреннем праве разных государств одинаковых коллизионных норм — еще не гарантия одинакового выбора подлежащего применению права.
7. От того, с точки зрения какого права будет осуществлена квалификация, прямо зависит выбор права, компетентного регу­лировать соответствующие отношения, а это в конечном итоге непосредственно влияет на решение вопроса по существу (в рассмотренном примере при толковании по английскому праву спорных отношений как семейно-брачных российская коллизион­ная норма (п. 1 ст. 161 СК РФ) предписала применить англий­ское право, по которому завещание недействительно. Напротив, при толковании тех же обстоятельств с точки зрения российского права в качестве наследственных российская коллизионная норма предписала (п. 2 ст. 1224 ГК РФ) применить российское право, по которому завещание действительно).

В международном частном праве «предварительный вопрос» встречается в другом варианте. Например, при рассмотрении дела о наследовании воз­ник вопрос о действительности брака между наследодателем и пережившим супругом. От его решения будет зависеть право последнего на имущество. Но подобный вопрос не является вопросом коллизионного права, это вопрос материального права.

Проблема квалификации коллизионных норм:

• с точки зрения права какого государства осуществлять толкование коллизионных норм.

Указанная проблема возникает:

1. из особенностей коллизион­ной нормы и
2. тех отношений, к которым она должна быть приме­нена.

Проблема квалификации и способов ее преодоления существует только на стадии выбора права, при применении своих собственных (внутренних или дого­ворных) коллизионных норм. Все изложенные трудности возни­кают именно потому, что право еще не избрано. После того как компетентный правопорядок избран, эти проблемы не должны возникать. Любое толкование, сопутствующее применению права, должно осуществляться на основе того права, которое избрано. Подлежащее применению право должно быть применено так, как оно применяется «у себя на родине».

Возможные способы решения конфликта квалификаций:

1. Квалификация по своему отечественному праву или квали­фикация по lex fori (по закону страны суда).
2. Квалификация по праву страны, с которой связано правоотношение в целом, или квалификация по lex causae (по существу отношений).
3. «Автономная квалификация».

Квалификация по своему отечественному праву или квали­фикация по lex fori (по закону страны суда)

Это наиболее распространенный способ раз­решения конфликта квалификаций. Коллизионная норма является нормой национального права, и поэтому в ней используются понятия национальной правовой системы. Все те правовые термины, конструкции, из которых состоит коллизион­ная норма («право- и дееспособность», «способность к составле­нию завещания», «форма брака», «место жительства», «место со­вершения договора» и пр.) имеют то же содержание, какое они имеют в материальном частном праве своего государства.

Законо­датель или правоприменитель, применяя коллизионную норму, использует правовые по­нятия своего права, а не иностранного.

Возможные проблемы квалификации по отечественному праву или по закону страны суда:

1. Полностью игнорируется, что раз­ные фактические обстоятельства одного и того же отношения связаны с правом разных государств и отечественная коллизион­ная норма может привести к выбору иностранного права;
2. Перво­начальная квалификация по отечественному праву, осуществлен­ная при применении коллизионной нормы, избравшей в конечном итоге иностранное право, может привести к искажению содержания этого иностранного права.

Например, американские суды, исходя из своего права, квалифицировали отношения по национализации имущества без компенсации как карательные от­ношения и на этом основании отказывали в применении совет­ских законов о национализации как уголовно-правовых законов (известно, что суд не применяет иностранное уголовное право).

Квалификация по закону суда становится особенно затрудни­тельной, когда нужно дать толкование институту иностранного права, который вообще отсутствует в отечественном праве. При­мер с институтом отмены завещания последующим браком доста­точно показателен. Российское право, не знающее этого институ­та, не дает правовых точек опоры при его толковании.

Тем не менее квалификация по закону суда часто является единственно возможной, так как потребность в ней возникает то­гда, когда еще не известно, какому праву будет подчинено спорное правоотношение.

Из всех трех способов разрешения конфликта квалификаций наи­более реальным и чаще всего используемым является способ «по закону суда».

По этому пути пошел и Гражданский кодекс Российской Фе­дерации.

Подробнее

В разд. VI включена отдельная ст. 1187 «Квалификация юридических понятий при определении права, подлежащего при­менению». Уже в самом названии отражено весьма важное поло­жение, характеризующее проблему квалификации: проблема воз­никает на стадии выбора права, когда нужно применить свою собственную коллизионную норму. Это положение повторяется и в тексте статьи. С того момента, когда коллизионный вопрос решен и избрано компетентное право, квалификация, толкование любых юридических понятий и фактических обстоятельств долж­ны осуществляться на основе избранного права.

Рассматриваемая статья содержит два правила:

• при определении права, подлежащего применению, толкование юридических понятий осуществляется в соответствии с россий­ским правом, если иное не предусмотрено законом (по закону суда).
• касается случаев, когда с помощью российского права невозможно установить содержание юридических понятий (п. 2 ст. 1187 указывает, что в этих случаях «при их квалификации может применяться иностранное право», т.е. обращение к квали­фикации по иностранному праву сформулировано диспозитивно и такое обращение ставится в зависимость от воли правоприме­нительного органа).

Квалификация по праву страны, с которой связано правоотношение в целом, или квалификация по lex causae (по существу отношений)

Этот способ возник в ответ на основной недостаток квалифика­ции по закону суда, которая может извратить содержание ино­странного закона, избранного на основе собственной коллизион­ной нормы.

Указанный способ квалификации направлен на то, чтобы не допустить из­вращения возможно применимого иностранного права квалифи­кациями с точки зрения понятий своего собственного права, осу­ществленными еще до выбора права.

Однако на практике вос­пользоваться таким способом чаще всего невозможно, так как проблема решается до того, как станет известно, какое право бу­дет применено.

В рассмотренном выше примере фактические обстоя­тельства связаны в равной мере как с российским, так и с анг­лийским правом, и неизвестно, какое право будет компетентным, а дать квалификацию следует до выбора права. Квалификация по lex causae не разрешает проблему, а загоняет ее в тупик.

Три ситуации, ко­гда квалификация по lex causae по существу отношений) приемлема:

1. Когда все фактические обстоятельства спорного правоотношения связа­ны с правом одного государства, а спор по каким-либо причинам рассматривается в суде другого государства. Ничто не мешает суду при выборе права воспользоваться понятиями, свойственными иностранному праву, с которым правоотношение связано.
2. Когда известно право, которому подчинено отношение в целом, а из всего комплекса отношений выделился вопрос, по отношению к которому возникла необходимость выбора права, а значит, и необходимость в квалификации соответствующих фак­тов.
3. когда иностранное право содержит юридиче­ские понятия, которые не известны отечественному праву.

Пример

Рассмотрим такой пример. В наследственный имущественный комплекс, оставшийся после смерти российского гражданина, проживавшего в России, входил дом с земельным участком на территории Мальты. По завещанию имущество должно перейти детям от первого брака. Однако на часть дома и земельного участка претендовала жена по второму браку, живущая в Мальте в этом доме, ссылаясь на мальтийское законодательство, по кото­рому она имеет так называемую вдовью долю. В соответствии с российской коллизионной нормой наследование недвижимого имущества определяется по праву страны, где имущество нахо­дится (абз. 2 п. 1 ст. 1224 ГК), т.е. по мальтийскому праву.

Итак, в целом весь комплекс наследственных отношений ре­гулируется мальтийским правом. Однако из всей совокупности обстоятельств выделяется один вопрос — о праве жены на вдовью долю. Можно ли этот вопрос обсуждать по мальтийскому праву? Чтобы на него ответить, вначале надо квалифицировать понятие «право на вдовью долю». По мальтийскому праву отношения по поводу «вдовьей доли» регулируются нормами семейного права и, значит, не входят в наследственный статут. Напротив, так как российское семейное право не знает института вдовьей доли, то спорный вопрос, исходя из российской квалификации, может быть отнесен только к наследственному статуту. Следовательно, квалификация спорного вопроса по мальтийскому праву как во­проса семейно-брачных отношений приведет к выбору россий­ского права (согласно п. 1 ст. 161 СК РФ отношения между суп­ругами, не имеющими совместного места жительства, определя­ются по российскому праву) и к отказу в исковых притязаниях жены; квалификация по российскому праву включает спорный вопрос в наследственный статут (мальтийское право), что приве­дет к признанию ее права на имущество.

В данном случае есть все основания применить квалифика­цию по lex causae, т.е. по иностранному праву: во-первых, это иностранное право уже известно, так как в целом дело о наследовании подчинено мальтийскому праву; во-вторых, квалифика­ция вопроса о «вдовьей доле» как вопроса семейного права пол­ностью соответствует мальтийскому праву, подлежащему примене­нию. Следовательно, российский суд применил бы мальтийское право так, как оно применяется «дома» мальтийским судом.

«Автономная квалификация»

«Автономная квалификация» основана на том, что коллизионная норма, будучи национально-правовой по при­роде, связывает отечественное право с иностранным и не может игнорировать это обстоятельство.

Для того чтобы выполнять роль связующего звена между правом разных государств, коллизионная норма должна пользоваться некими общими для права разных государств понятиями, которые выводятся пу­тем сравнительного изучения и обобщения однородных цивилистических понятий права разных государств.

Идея автономной квалификации пользуется поддержкой в доктрине международно­го частного права.

В последней редакции своего учебника М. М. Богуславский утверждает, что объем коллизионной нормы (сфера ее действия) должен быть выражен посредством «обоб­щенных» юридических понятий — общих для различных правовых систем; привязки должны пользоваться понятиями своего собст­венного права (гражданского, семейного, трудового), т.е. должны квалифицироваться по закону суда.

Сама идея создать коллизионные нормы, состоящие из юри­дических понятий, общих для права разных государств, не вызы­вает никаких возражений, ибо только таким образом они смогут выполнить свою функцию выбора компетентного правопорядка наилучшим образом. Но где взять такие «общие», «обобщенные» юридические понятия? Как правило, говорят о сравнительном изучении права разных государств, сравнительном правоведении, которое играет в международном частном праве более важную роль, чем в других секторах права. Действительно, в процессе сравнительного анализа юридических понятий можно выделить то общее, что присуще им независимо от того, к праву какого госу­дарства они относятся. Но сразу же возникает вопрос, кто дол­жен делать сравнительный анализ права разных государств и формулировать «общие» понятия?

Международные договоры, унифицирующие как коллизион­ные, так и материальные частноправовые нормы, либо содержат в тексте правила, раскрывающие юридические понятия (напри­мер, Венская конвенция 1980 г. раскрывает понятие договора ме­ждународной купли-продажи), либо в них включена отдельная статья, которая «для целей настоящего договора» дает толкование терминов и терминологических конструкций, используемых в до­говоре. Понятно, что такие общие понятия имеют юридическую силу только в пределах сферы действия договора.

Таким образом, автономная квалификация как способ толко­вания коллизионных норм не может быть положена в основу деятельности суда и других правоприменительных органов по вы­бору права. Юридически такая квалификация возможна только в рамках международных договоров, направленных на унифика­цию материального и коллизионного права.

Таким образом, действующее право России исходит в целом из квалификации по lex fori (по российскому праву) и в отдель­ных случаях предусматривает возможность квалификации по lex cause (деление имущества на движимое и недвижимое) либо по иностранному праву, с которым связан институт, неизвестный российскому праву, — Proper Law. При всех вариантах законопро­ект указывает, что они применяются на стадии выбора права, подлежащего применению.

Обращение к автономной квалификации при применении российских коллизионных норм не предусмотрено. Этот способ квалификации связан с международными договорами.